Голем. Том 2 (книга 3)[СИ] - Александр Баренберг

По правде сказать, подобные диспуты далеко не всегда заканчивались победой христианских богословов, хотя и редко такое случалось. Но бывали непредвзятые судьи. Те, кто по положению мог позволить себе быть непредвзятым. Например, еще не родившийся король Арагона Хайме Завоеватель в середине текущего века на известнейшем диспуте в Барселоне чуть было не присудил победу рабби Моше бен Нахману, настолько явно разгромившему позиции своих оппонентов, что король нешуточно восхитился. В последний момент присутствовавший там кардинал спустил дело на тормозах, предложив еврейскому мудрецу представить свои тезисы в письменном виде. Но нам подобный исход наверняка не грозит.

Кстати говоря, диспут в Барселоне касался той же темы — определения Мессии. Нахманид, кажется, чуть было не доказал противникам, что Иисус быть Мессией никак не мог, так как, в соответствии с пророчеством "приход мессии должен положить конец войнам". Чего за прошедшие с тех пор тысячу с гаком лет как-то не наблюдается. Не мудрено, что дискуссию быстренько свернули.

Однако мне такой результат не светит. Даже если я найду и выучу эти самые тезисы Нахманида. Уровень религиозного образования не тот, еще и на чужом языке. Да и не хочу никому доказывать то, во что сам нисколько не верю! Выставить заместителя? Кого? В мюнхенской общине Цадок и еще пару бородачей хорошо знают Тору, но, как и я, не умеют ораторствовать и не обладают требуемой харизмой. Маймонида бы сюда! Тот да, заткнул бы епископа за пояс одной левой! Но увы, он в Каире и вообще при смерти…

Мысли сами вернулись к старой идее насчет физической ликвидации приставучего священника. Эх, надо было это в прошлом году провернуть! Но я тогда продемонстрировал неуместный либерализм и несвойственный эпохе гуманизм. Теперь вот локти кусаю, потому что поздно. Сейчас устранение епископа только ухудшит наше положение — виновник будет ясен всем и изгнанием уже может не обойтись…

Зашедшая в комнату Анна застала меня в паршивейшем настроении. Мало того, что пришлось оторваться от подготовке к экспедиции, так и решение все никак не приходило. И я даже начал подозревать, что его и нет вовсе… Девушка отвлекла меня на некоторое время, но, когда я, наконец, выпустил из рук ее гибкое теплое тело, мерзкое настроение тут же вернулось. Анна долго смотрела на меня, даже не одевшись, а потом воскликнула, словно прочитав мои мысли:

— Хочешь, я проберусь ночью в собор и зарежу этого гада!

Я даже слегка офигел от такого искреннего напора. Она и вправду была готова это сделать!

— Ты не думай, меня подручные дяди кое-чему научили! Они разными делами занимались…

— Но ты же христианка, католичка! Ты поднимешь руку на христианского священника? — изумился я.

— Да какая уже из меня христианка! — только что пылавшие негодованием глаза моей собеседницы вдруг стыдливо уперлись в пол. — Почти всю жизнь в мечеть ходила, а крестик прятала. А потом… встретила тебя!

— И что?

— А то, что ты вообще в Бога не веришь! — на одном дыхании, словно опасаясь, что ее на полуслове поразит молния, выкрикнула девушка.

Напрямую я этого ей не говорил, но она же не дура. Догадалась по содержанию наших многочисленных бесед на смежные темы. Тем лучше! Тут вдруг меня осенила одна интересная мысль. Я крепко обнял Анну и прошептал ей на ушко:

— Ты молодец! И я принимаю твое предложение! Только вот убивать никого не надо!

Через две недели епископ вдруг, в сопровождении полутора десятков вооруженных монахов из своей свиты, покинул Мюнхен. Предупредив герцога, что вынужден уехать по срочному делу на несколько месяцев и что запланированный диспут по этой причине откладывается на неопределенное время. В городе все недоумевали, не понимая причины внезапного отъезда святого отца. Ходили слухи, что того срочно вызвали в Рим, или что Папа поручил ему какое-то важное дело. Тем более, что без разрешения из Ватикана епископ не должен был надолго оставлять свой приход. Так толком никто ничего и не выяснил, священник, оставшийся исполнять обязанности временно отсутствующего иерарха, то ли сам не знал, то ли умело скрывал.

Истинная причина спешного отъезда епископа была известна лишь трем людям в городе: мне, Анне и Цадоку. И мы не горели желанием ее раскрывать. А произошло все так. Сначала я "сгонял" в будущее и тщательно вызубрил пару подходящих историй про тамплиеров и Святой Грааль, давно уже заполонивших интернет. Причем как в художественной литературе, так и в якобы "исторических" исследованиях. Мне сейчас первый тип источников подходил даже больше. После некоторой модификации под мои нужды.

Вернувшись, мы с Цадоком составили два документа. Один, датированный вторым марта тысяча сто восемьдесят седьмого года, на латыни, представлял из себя якобы письмо от одного из рыцарей Храма (список реальных имен тамплиеров, из числа находившихся тогда в Иерусалиме, я раздобыл в сети) к тогдашнему магистру ордена Жерару де Ридфору. Где рыцарствующий монах в восторженных выражениях сообщал начальнику, что во исполнение приказа последнего произвел раскопки в подвале иерусалимской цитадели Ордена и обнаружил искомое. А именно — Чашу Грааля и пачку сопутствующих документов. Один из которых и высылает вместе с письмом.

Этот второй пергамент мы тоже составили. На арамейском, естественно. Якобы письмо от Иосифа Аримафейского, в гробнице которого был погребен Иисус, к Марии Магдалине, где тот сообщает, что собрал кровь распятого в особую чашу и готов передать ее спутнице Христа. После составления документов с помощью нехитрых процедур пергаменты были "состарены". Первый чуть-чуть, второй сильно. Зря, что ли, я профессиональный материаловед? Хотя в сети, конечно, тоже проконсультировался.

Даты были подобраны не случайно. Письмо никоим образом не могло достичь адресата, так как тот уже на следующий день попал в плен к Саладину после крайне неудачной для крестоносцев битвы при Хаттине. А вскоре и Иерусалим пал после внезапной атаки египетского султана. Практически все находившиеся в городе тамплиеры погибли, а их цитадель была разграблена и превращена в постоялый двор. Все это были события недавнего времени и епископ должен знать даты в подробностях. А не помнит — мы подскажем.

Теперь надо было закинуть удочку. Здесь на сцену и выступила Анна. В один из дней она, нацепив позабытый крестик, открыто явилась в собор и попросила встречи с епископом. Уединившись с ним, поведала завлекательную историю о том, как ее отчим во время штурма сарацинами Иерусалима подобрал смертельно раненого рыцаря Храма и тот, умирая, отдал ему письмо, которое должен был доставить магистру. Отчим, мусульманин, не владел чтением на латыни, поэтому спрятал письмо и забыл о нем навсегда. А она, Анна, копаясь в старых вещах, нашла и прочитала. И, как истинная христианка, с тех пор мечтала доставить его Папе. Тут и подвернулся я, Ариэль то есть. Поведав, почти не привирая историю нашего бегства и дальнейшего путешествия, она сообщила, что я случайно нашел у нее ту часть письма, что написана на латыни и, ознакомившись, забрал, хотя, как иудей, и не осознал до конца важность содержащихся там сведений. Но старый пергамент, отправленный вместе с письмом тамплиера, хранился отдельно и Анна принесла его с собой.

Рассказав данную историю, девушка вручила епископу пергамент. Арамейским владели далеко не все католические священники, однако Отто не зря в свое время протирал сутану во время учебы. Прочитав документ и осознав смысл, упал на колени и долго молился, а потом потребовал у Анны принести и второе письмо, со схемой подвала. Тут девушка развела руками, пожаловавшись, что не знает, где я его храню. И посоветовала обратиться прямо ко мне, упирая на то, что я не понимаю всей ценности находки.

Епископ сопротивлялся соблазну недолго. Уже назавтра его человек вышел со мной на связь и предложил встретиться. На встрече я делал вид, что не понимаю, о чем он со мной говорит, потом, немного поломавшись, согласился уступить документ взамен отказа от диспута. На том и порешили.

Дальнейшие события поразили даже меня. Просто не предполагал, что епископ рискнет отправиться за сокровищем сам! Нет, он еще не стар и физически крепок, однако сан и положение… Но, видимо, перспектива самолично привезти в Ватикан бесценную вещь и недоверие к соратникам перевесили доводы разума и необходимость получения разрешения от Папы. Ну, скатертью и дорога! Не думаю, что у святого отца много шансов когда-либо вернуться в Мюнхен. Особенно учитывая избранный им путь. В еще одной беседе с Анной он расспрашивал, что мы слышали о положении крестоносного войска у Константинополя. Та честно сказала ему, что в Акре ожидают их со дня на день. Епископ воодушевился этим решением и двинул в Византию, рассчитывая, видимо, попасть в Иерусалим на копьях крестоносного рыцарства. Ara, оно уже разогналось! Если священника не порешат прямо в Константинополе, то уж в Палестине наверняка…